«Буду через 30 минут у твоего подъезда»

Бррррр

Такое сообщение прилетело мне на мессенджер секунду назад. Сообщение от молодого человека, собственно, не самого плохого. Галантный, интересный, да и вообще… Познакомились несколько недель назад. Хотя его кристальные мотивы были искусно завуалированы во всяческие ухаживания и долгие прогулки по Петербургу, игра мне нравилась. «Я не понимаю, куда ты клонишь, но ты такой милый, поэтому давай продолжим» — как-то так. Провожать вызывался каждый вечер до дома. Черт меня дернул согласиться один раз.

Полулежу на кровати, на коленях ноутбук. На лице маска из жала пингвина, эссенции павлина, волосы не первой свежести (и даже не второй), огромная футболка (стащила у знакомого) и спортивные штаны, видавшие лучше времена. Висит перевод в две тысячи слов (надо же как-то студентке на жизнь зарабатывать) и несколько эссе (надо же как-то сессию сдавать). Настроение — мягко назовем «не романтик». И тут эти 30 минут.

Года четыре назад мне, не больно прыщавому, но все же подростку, такое сообщение показалось бы чем-то очень трогательным. Заботливый. Внимательный. Думает обо мне. Кавалеров-то особенно не было, а если и были, то все их чувства выражались в нелепых ухмылках и довольно сальных шуточках. 

Сейчас мой мозг судорожно генерирует любые, даже самые абсурдные способы развернуть неудавшегося гостя. Не то чтоб я такая принцесса и знать не знаю, куда обратиться, чтобы спровадить всех несчастных воздыхателей, топчущих днем и ночью многострадальный порог. Но эти «30 минут» (будь они неладны) воспринимаются, как самое что ни есть вторжение в личное (!) пространство. 

А если честно, кто вдруг решил, что именно такие сюрпризы должны радовать до безумия? Что вот выходит дама сердца, с легкой, но безумно трогательной небрежностью, легких макияжем и вздыхает: «Любимый, как я тебя ждала». Эстетично, но нереалистично. А тратить драгоценные 30 минут на попытки привести себя в порядок вместо запланированных дел — глупо и непродуктивно. Только настроение портить. 



«Прости, сейчас не дома, не могу тебя встретить»


И грустный смайлик, как подтверждение моих «кристальных», но «искусно завуалированных» мотивов.

Исторически так сложилось, что бутики портили мне настроение на весь оставшийся день, а то и неделю. Даже не повальным отсутствием нужного шмотья, а любимой манерой всех продавцов тыкать и фразой «ой, какая худенькая!» Да и с мамой такие «рейды» никак не складывались. Она ищет что-то практичное, а меня тянет на светлое. Где уж тут до согласия дойти.

Я собираю вещи, любовно упаковываю в огромные чемоданы. Раскладываю тетрадки и альбомы с рисунками. Лет в десять я мечтала о художественной школе. Мою подругу туда насильно отправляли, она прогуливала занятия, а я не понимала, как так можно. Мне казалось, что это магия — создавать мир на бумаге. Но мама выкидывала рисунки, если находила. А если не находила, то караулила меня за рисованием и отчитывала за «занятие ерундой и потерю времени».

В отдельной коробочке( чтоб не разбились) лежат девичьи радости: гели для душа, молочко, крем, натуральная косметика. Несколько раз проверяю, все ли плотно стоит, везде ли закрыты крышки, для надежности оборачиваю коробочку скотчем. Помню, лет в четырнадцать мои одноклассницы наводили полный марафет, носили мини, только-только стали появляться в блузках с декольте. Я тогда скопила деньги и купила себе тот-самый-первый блеск для губ. Он был ароматизированный, кажется, ваниль, нежного, персикового цвета. Моя мама увидела его как-то раз на прикроватном столике. Две недели меня ждали тирады и лекции о том, что косметика — это зло чуть ли не вселенского масштаба. И не только декоративная. Весь уход за собой — пустая трата денег и времени, а все, кто этим занимается, пустоголовые набитые дуры. Стоит ли говорить, что тот-самый-первый блеск для губ отправился в мусорное ведро?

В любимом рюкзаке есть специальный отдел для книги. Особой книги. Книги, которую перечитываю в особенно трудные моменты. Универсальное лекарство. Сказка о большой-красивой любви. Лет в шестнадцать маме рассказали, как я прогуливалась с мальчиком в центре города. Мальчик был незнакомый, он помог мне на кассе, когда по странному стечению обстоятельств у меня не оказалось денег. Мы разговаривали обо всем и ни о чем, пообещали встретиться еще раз. Но дома меня ждал скандал, что я шлюха и скоро залечу. Само собой, с мальчиком мы больше не встречались.

Это я все к чему… На самом деле, моя мама — потрясающий человек. Умный, разносторонний, с потрясающим чувством юмора. Но почему-то сейчас в моей памяти то и дело всплывают моменты, за которые больно. Мне тяжело с ней расставаться. Но остаться было бы еще трудней.

 

Нашла свой старый блог, перечитала.
Конечно, все пошловато и вычурно, но атмосфера.... 

Люди из почти-старой-жизни говорят: «Давай встретимся, давно не виделись». Я отнекиваюсь, мол, собираю вещи, документы и прочую ересь. Эта беспричинная ложь раздражает, а правду не знаю. Хочу ли встречу? Пожалуй, да. Что с кем стало, кто как поменялся или напротив, остался прежним. Но что-то останавливает, и бросаю очередной звонок с ментальным «к черту!». Прощаться не хочется даже с теми, кто этого прощания достоин. 

Боюсь поездки, потому что опять появятся люди, которые захотят подмять под себя. Переделать. Перекроить. Не выношу этого. Я слишком гибкая, себя отстаиваю лишь тогда, когда замечаю явные инородные признаки в характере и организме. Меня раздражает любая игра на публику, любая попытка понравиться другим.

Сейчас я занимаюсь тем, что вспоминаю себя, а эти переделки только мешают. Переделки, которые уже начались.

А еще и этот новый человек с фамилией из прошлого. Что это за знак, Вселенная, и для чего ты мне его посылаешь? 

Проснулась и увидела солнце.

Мне всегда казалось, что пасмурная, туманная погода — это мое время, и ничего больше не нужно. Жара раздражала, и даже редкие весенние лучи, нагревавшие температуру до +25, приводили к солнечным ударам.  Но сейчас, когда ливень и серость имеют все шансы сопровождать меня целый год, я особенно трепетно берегу каждый ясный и теплый день.

У меня еще будет время на воспоминания о своем маленьком южном городке, а пока что фотоаппарат — мой друг, ноги — мои помощники. И вином из одуванчиков станут несколько десятков августовских фотокарточек. 

— Скучаю по солнцу.
— Ты любишь солнце?
— Уже и не знаю, что я люблю.

Оказалось, детишки, трудоголизм — это плохо. Это очень плохо. Чем больше ты бьешь лапками, пытаясь выбраться к свету, тем больше себя стираешь. Остается только машина, запрограммированная на конечный результат. А когда результат достигнут (пусть немного не тот, кой ожидался), машинка не знает, что делать дальше.

Я не помню, что мне нравилось. Я не помню, чем занималась ДО. До-до-до-до. До того, как решила не останавливаться, что бы ни случилось. Кажется, я любила орхидеи в горшочках. Или белые розы? Когда-то у меня были ворохи альбомов с карандашными набросками… Или не у меня?

Мне еще даже нет восемнадцати, а впереди большой, сырой и серый город. Новый и угрюмый. Я совсем одна и даже не знаю, кто такая и зачем. 

Когда-то я писала красивые вещи, а потом они оказались мишурой.

И снова здравствуй — тоньше фразы не выразить, не вымолвить.
Чувствую себя мухой, изящно сложившей лапки, по-королевски откинулась на крылья, чтобы в последнем приземлении достойно встретить всяких стервятников, вроде муравьев. Пусть кружатся, в конце концов, им тоже надо питаться.

Привет. Полгода назад я поменяла имя и сделала еще пару глупых записей, а здесь ничего не изменилось. Здравствуй, Марина Крофт, когда-то я очень любила тебя перечитывать много-много раз, укутавшись с чаем.
И всем остальным тоже привет. 

6:56 a.m.

Этой зимой я делаю новые открытия. Например, что снег в рассветный час розовато-фиолетовый. Если обморозить все пальцы на ногах, то из-за своеобразной походки будешь чувствовать себя уткой. Что справедливых людей ломает первая же несправедливая ситуация в их жизни. Что ты можешь быть бесконечно духовным, развитым и высокоморальным, но от быдла тебя не спасет ничто.

1:04 p.m.

Люди интересуются тобой тогда, когда ты интересуешься ими.

2:49 p.m.

Играй, да не заигрывайся. 

Хотела написать, что мна МП изменилось… А ничего не изменилось. Кто-то пишет, кто-то делает вид, что пишет. Некоторых уже не помню, других еще не знаю. 

У меня тоже, в принципе, все по старому. Страдаю от крайнего индивидуализма, перфекционизма и истерически смеюсь, когда люди в 18 начинают фразу «Когда я был ребенком...» 

Иногда мне кажется, что трудоголизм — это такое психическое заболевание, потому что оно перечеркивает все позывы инстинкта самосохранения. Жалко тратить время на еду, жалко тратить время на общение, даже на сон… ну вы поняли.
 

Сколько бы я не работала над собой, все мало. Кажется, что стоишь на мертвой точке без всяких продвижений вперед. Cколько бы ни делала, все не достаточно.

Моя мечта кажется дальше, чем Юпитер.
Только не опускай руки, милая.